«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

в июльскую мобилизацию 1914 г. беспорядков в некоторых местностях империи», всего «пострадало» 412 человек, в том числе 60 должностных лиц и 352 «прочих лиц (в том числе и запасных)». Из этого числа 225 человек было убито, в том числе 9 «должностных лиц». Больше всего жертв было в Пермской (68 ранено и 47 убито) и Томской губерниях (37 раненых и 140 убитых).

Трагедия случилась на Лысьвенском заводе (Пермская губерния). Многотысячная толпа рабочих и мобилизованных запасных требовала «выдачи на руки 350 тыс. руб.». Когда «управляющий округом Онуфрович отказал», толпа загнала в здание управления его, помощника исправника и еще шесть полицейских. В течение трех часов они отстреливаясь, держали оборону. Тогда толпа «натаскала к зданию дров, бочек, облила» все керосином и подожгла. Когда осажденные начали выбегать из горящего здания, все они, кроме Онуфровича, были убиты и изуродованы. Управляющий округом, избитый, «застрелился сам». Обезумившая толпа, умывшись кровью, «перерезала телеграфные и телефонные провода», подожгла «деревянный мост» и «восемь заводских зданий». Бунт удалось подавить только после того, как губернатор И.Ф. Кошко направил в Лысьву члена губернского присутствия Лихачева с ротой солдат и двумя пулеметами[311].

Наиболее опасная обстановка сложилась в Томской губернии, где принятые на службу нижние чины по пути следования по железной дороге Иркутск – Томск громили винные лавки и станционные буфеты, нападали на пытавшихся утихомирить их жандармских офицеров и стражников. На вокзале Новониколаевска мобилизованных силой вернули в вагоны, при этом было убито девять и ранено двадцать два человека, также случайно был убит кондуктор. Пьяные погромы со стрельбой и человеческими жертвами произошли и в Кузнецке. Губернатор В.Н. Дудинский неоднократно сообщал о разгроме винных лавок в селах Барнаульского уезда, причем в селе Утянском запасные убили ямщика. Всего же в губернии мобилизованные на войну разгромили 52 винные лавки из 600.

О том, что происходило в самом Барнауле, подробно изложил в своем отчете от 31 июля 1914 г. начальник Томского губернского жандармского управления. Как только барнаульское начальство получило телеграммы о начале мобилизации, исправник тут же отдал приказ закрыть в уезде все места «продажи спиртных напитков». Два дня все было спокойно, но 20 июля в сельской местности начались погромы винных лавок. Вечером 21 июля в Барнауле стали появляться пьяные «партии запасных», которые «открыто похвалялись, что то же проделают» и в уездном центре. Местный исправник «просил начальника гарнизона полковника Стажевского вывести из лагеря все четыре роты», чтобы взять под охрану «винный склад, казначейство и тюрьму». Однако полковник категорически отказался присылать войска и отправил лишь взвод из 18 стрелков к винному складу, находящемуся в нескольких верстах от города. Утром 22 июля 1914 г. толпы мобилизованных запасных «направились к винному складу, а за ними потянулись и все подонки города». В этой критической ситуации исправник и начальник расположенного в городе небольшого отряда полковник Плотников вновь обратились к полковнику Стажевскому, прося немедленно дать в помощь полиции три роты. Однако полковник Стажевский в грубой форме отказал обоим. Помощник начальника Томского губернского жандармского управления ротмистр Назаревский вместе с прокурором и исправником отправились к складу, где и пытались уговорить толпу прекратить грабеж, причем им удалось при помощи городовых запереть несколько человек из наиболее рьяных грабителей в контору. Но силы были неравны, тем более что находившийся при складе «военный караул под командой штабс-капитана Петухова совершенно бездействовал», и когда толпа забросала караульных камнями, те бежали, «не сняв даже часовых». Как сообщал начальник Томского губернского жандармского управления, «бегство караула одобрило грабивших; запертые в конторе, выломали двери, бросились к толпе, крича, что их бьет полиция». Разъяренная толпа напала на ротмистра Назаревского, кто-то ударил его бутылкой по голове. Офицер «упал, потеряв сознание». Прокурор и исправник, согласно документу, «увидев десятки занесенных над ротмистром Назаревским рук с кольями и решив, что они уже не могут спасти его, бросились к экипажу исправника» и умчались в город. Видя такое дело, «бежали со своих постов» и часовые. «После этого начался общий разгром склада и запасные, захватив с собой громадное количество водки, толпами стали возвращаться в город». Кто-то «поднял истекающего кровью и бывшего без сознания ротмистра Назаревского, уложил его на телегу и отвез в город в Управление воинского начальника, где ему и была оказана первоначальная медицинская помощь»[312].

В Барнауле вечером «тысячные толпы пьяных стали громить магазины» и около 21 часа «в разных местах города начались пожары». Пожарным не давали тушить огонь, так как «грабители всюду встречали» их «градом камней и заставили удалиться». Мало того, захватив оружейный магазин, грабители завладели ружьями и револьверами и, рассыпавшись по всему городу, стали палить направо и налево. Полиция (всего 70 человек) была бессильна что-либо сделать. Пожары, стрельба, дикие крики, буйство толпы «вызвало панику среди местных жителей и из города началось повальное бегство». В этой ситуации около 12 часов ночи полковник Плотников вывел свой взвод на улицу и отдал приказ открыть огонь по беснующейся толпе. Последовали два залпа и пять минут «стрельбы пачками». Наконец, через час все было кончено. Согласно донесению жандармского офицера, во время этих беспорядков было убито около 100 человек. В сгоревших домах и «в пассаже Смирнова» было обнаружено много обгоревших трупов. Полиции и солдатам удалось арестовать 160 человек. На донесении жандарма директор Департамента полиции оставил лаконичную запись: «Безобразно». Согласно донесению губернатора В.Н. Дудинского, в Барнауле запасные, кроме разгромленного винного склада, сожгли тридцать два богатых дома, маслодельную и сельскохозяйственную конторы, Русский внешней торговли банк, торговый пассаж, два магазина с оружием, мануфактурные магазины, пристанские пакгаузы. Для окончательного наведения порядка в Барнаул направили четыре роты солдат, две сотни казаков, два орудия. Кроме того, томский губернатор приказал управляющим акцизными сборами вывезти вино «из всех лавок близ железнодорожных станций», на главные станции были командированы воинские части и приняты все меры для подавления беспорядков.

С началом всеобщей мобилизации торговля крепкими спиртными напитками была запрещена и на территории Курской губернии, за исключением ресторанов I разряда, клубов и общественных собраний. Так, 14 июля 1914 г. Курское уездное по воинской повинности присутствие секретно сообщило управляющему акцизными сборами губернии «для сведения и соответствующих распоряжений о закрытии казенных винных лавок» о том, что «Курское губернское воинское присутствие отношением от 5 июля 1914 г. уведомило, что при объявлении мобилизации продажа спиртных напитков в районе Московско-Курской железной дороги должна быть прекращена на третий день мобилизации в 3 часа дня»[313].

В соответствии с царским указом воронежский губернатор Г.Б. Петкевич 26 июля 1914 г. также издал обязательное постановление для жителей Воронежской губернии на основании